Вечно открытый Божьему гневу,
   Шаг замедляя перед горой,
   Вижу, как дерзко движется к небу
   Лазальщик скальный - горный герой.
   Весь из отваги соткан и создан,
   Кажется снизу черным стрижом,
   Там вверху строит он гнезда,
   Там он царь, там его дом.
   
   Там на вершине смеет он править,
   С гибельной высью дружит на "ты",
   Мне ж у подножья жутко представить
   Даже частицу той высоты.
   Как ни пытайся, сколько ни бейся,
   Не довезет туда колесо.
   Там уже нет поднебесья,
   Там над ним небо и все.
   
   Стены отвесны, камни опасны,
   Скалы надменные, вечен их лед.
   Многие жертвы были напрасны,
   Редкое семя тут прорастет.
   Сколько нецветших и непроросших
   Горы убили здесь ни за грош!..
   Что ж ты, стриж, не проклянешь их,
   Что ж ты им славу поешь?
   
   От отвечает, двигая бровью,
   Словно мыслитель, лбом шевеля:
   Дымом и дегтем, потом и кровью
   Небо не пахнет, пахнет земля.
   Я замолкаю, кто ж его знает,
   Что на прощанье скажешь стрижу.
   Он, как царь, в небо взлетает,
   Я, как раб, вдаль ухожу.
   
   Мир тебе, горец, вечно и ныне!
   Шествуй к вершине, к небу стремись.
   Ты - по откосу, я - по равнине,
   Каждый, как может, движется ввысь.
   Я продолжаю слепо и немо
   Путь по кровавой дымной земле.
   Но мое хмурое небо
   С каждым днем ближе ко мне.