Каждый вечер желтый свет фонарей
   Поджигает ночей бикфордов шнур.
   И асфальт принимает удары ног по лицу и под дых.
   Усталые вены ночного метро назло делают ставки,
   И ждут женщины с улыбканми порочных старух,
   И дети, которые не заснут.
   
   Я пою тебе песню любви, Москва!
   Город, который не чувствует боли и не щадит никого.
   Я люблю тебя, Москва, я твой пьяный ребенок.
   Но я тобою рожден, и я с тобою помру.
   
   Он придет домой и снимет пиджак
   Подойдет к окну и будет смотреть
   На провода и на окна "Пельменной".
   А когда он докурит, он встанет на стул.
   И накинет веревку на крюк в потолке,
   И проверит руками надежность петли,
   А потом он взлетит.
   
   Я пою тебе песню любви, Москва!
   Город, который не чувствует боли и не щадит никого.
   Я люблю тебя, Москва, я твой пьяный ребенок.
   Но я тобою рожден, и я с тобою помру.
   
   Рыжий узор притаившихся крыш,
   Мокрый асфальт, как вчерашний гашиш,
   Где покачнувшись усталая трубка вновь протоскует гудок.
   Взгляд из-под кепки вспугнет голубей,
   Двинется синий тролейбус,
   И желтые пальцы нежно обнимут черный кирпич домино.
   
   Я пою тебе песню любви, Москва!
   Город, который не чувствует боли и щадит чужаков.
   Я люблю тебя, Москва, хоть не жаю за что,
   Но я тобою рожден и я с тобою помру.
   
   Нагнувшись сегка, она прошептала,
   Но было так шумно, и ему показалось,
   Что он не услышал, и она улыбнулась,
   И еще раз сказала одними губами.
   Он был словно пьян, как мальчишка, дурачился,
   И просил: "Повтори еще! Повтори!"
   И в темной парадной, поднявшись на цыпочки:
   "Я люблю тебя! Я люблю тебя!"
   
   Я пою тебе песню любви, Москва!
   Город, который не чувствует боли и щадит чужаков.
   Я люблю тебя, Москва, хоть не жаю за что,
   Но я тобою рожден и я с тобою помру.