Разве кто-то помнит, столь веков
   Ты была для многих утешеньем.
   Шли к тебе в дожди и вой снегов
   Радоваться и просить прощенья.
   
   Сколько здесь венчалось чьих-то душ,
   Сколько здесь отпетых и крещенных.
   Ты скрывала от жары и стуж
   Тех, кто после рвал твои иконы.
   
   Ветер метался, стоная, в решетках оконных.
   Колокола уж давно переплавлены в цепи.
   Сбили кресты с колоколен и смыли иконы...
   Ты не нужна больше, старая церковь!
   
   Помнишь позолоту на крестах,
   Мягкий свет свечей под образами...
   А теперь здесь грязь и пустота.
   Но осталось чудо - воска запах.
   
   Слышен был твой колокольный звон,
   Радовал твой каждый-каждый праздник.
   А алтарь сейчас, вместо икон,
   В надписях уродов безобразных.
   
   Ветер метался, стоная, в решетках оконных.
   Колокола уж давно переплавлены в цепи.
   Сбили кресты с колоколен и смыли иконы...
   Ты не нужна больше, старая церковь!
   
   Знаешь ты, что твой окончен срок,
   И ни от кого не ждешь спасенья.
   Лишь малыш уж столько вечеров
   Ходит в храм за всех просить прощенья.
   
   Кровь и шрамы древних стен твоих
   Никакой цемент уже не сцепит.
   И мальчишка, стоя у двери,
   Тихо шепчет: "Ну, спасите церковь! "
   
   Ветер метался, стоная, в решетках оконных.
   Колокола уж давно переплавлены в цепи...
   Знаешь, малыш, остается просить лишь у бога,
   Чтобы он спас твою старую церковь.
   Знаешь, малыш, остается просить лишь у бога,
   Чтобы он спас твою старую церковь.