Я могу поверить всему
   Или рассмеяться до слез.
   Я отлично рисую чертей в чужих паспортах.
   Радио мешает мне спать,
   Телевизор сгорел со стыда.
   Жизнь течет в двадцатом веке по проводам.
   
   Навряд ли где-то лучше, чем здесь,
   Но после каждого рабочего дня
   Усталый пожилой человек выходит во двор.
   Охрана стоит на ушах,
   Но начальник делает знак -
   Римский Папа курит "Беломор".
   
   Пусть в дыму утопает грусть,
   И надежда возвращается в дом.
   Пусть очкарики напьются и несут всякий вздор.
   Папаша присел на скамью,
   Отключил мобильную связь,
   Заскучал и достал "Беломор".
   
   Навряд ли где-то лучше, чем здесь.
   Здесь голуби слетелись на дым.
   Смахивают пепел в рукав и садятся вокруг.
   Один из них уснул на плече,
   Другой уткнулся в часы,
   А третий совсем отбился от рук.
   
   Навряд ли где-то лучше, чем здесь,
   Но после каждого рабочего дня
   Усталый пожилой человек выходит во двор.
   Охрана стоит на ушах,
   Но начальник делает знак -
   Римский Папа курит "Беломор".