За темным лесом серые одежды,
   Везение, как глянец в кружевах,
   И даже бледно-желтый цвет надежды
   Густеет на зеленых рукавах.
   Когда ты вытираешь кровь с палитры
   И сводишь эти пятнышки с ума,
   Под видом неотправленной молитвы
   Судьбой неразрешенного письма.
   
   Твои картины пока никому не видны,
   Твое искусство еще не смущает века,
   Hо эти стены уже не имеют цены,
   И дом твой скоро пойдет с молотка,
   И дом твой скоро пойдет...
   
   Семь мелких нот, семь оттисков сознанья,
   Семь точек от уколов бытия,
   Когда бы я изведал мирозданье,
   Таким уколом мог бы стать и я.
   Hо ты иные точки выбираешь,
   И время разворачиваешь вспять,
   Зачем ты с каждой нотой умираешь,
   Простым бессмертным не дано понять.
   
   Твои баллады пока никому не слышны,
   Твое искусство еще не смущает века,
   Hо эти стены уже не имеют цены,
   И дом твой скоро пойдет с молотка,
   И дом твой скоро пойдет...
   
   Дом на заказ...
   Деревянный табурет, ночь, свет и газ,
   Окно темно, и тысяча лет одиночества вдоволь
   В заколоченном доме
   Там, где нет нас,
   Там, где нас нет.
   Угрозы и тлен, неврозы гонения на всех нас,
   Захваченных морозами в плен.
   Мне бы шарф до колен, мне бы шарм поколения,
   А не шанс околеть от измен.
   
   Дом на заказ...
   Деревянный табурет, ночь, свет и газ,
   Окно темно, и тысяча лет одиночества вдоволь
   В заколоченном доме
   Там, где нет нас,
   Там, где нас нет.
   Угрозы и тлен, неврозы гонения на всех нас,
   Захваченных морозами в плен.
   Мне бы шарф до колен, мне бы шарм поколения,
   А не шанс околеть от измен.