Бывший подъесаул уходил воевать
   На проклятье отца и молчание брата
   Он ответил: "Так надо, но вам не понять"
   Тихо обнял жену и добавил: "Так надо"
   
   Он вскочил на коня, проскакал полверсты
   Но, как вкопанный, встал у речного затона
   И река приняла ордена и кресты
   И накрыла волна золотые погоны
   
   Ветер сильно подул, вздыбил водную гладь
   Зашумела листва, встрепенулась природа
   И услышал казак: "Ты идешь воевать
   За народную власть со своим же народом"
   
   Он тряхнул головой и молитву прочел
   И коню до костей шпоры врезал с досады
   Конь шарахнулся так, как от ладана черт
   От затона, где в ил оседали награды
   
   Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить
   С нашим атаманом не приходится тужить
   
   И носило его по родной стороне
   Где леса и поля превратились в плацдармы
   Бывший подъесаул преуспел в той войне
   И закончил ее на посту командарма
   
   Природа мудра, и Всевышнего глаз
   Видит каждый наш шаг на тернистой дороге
   Наступает момент, когда каждый из нас
   У последней черты вспоминает о Боге
   
   Вспомнил и командарм о проклятье отца
   И как божий наказ у реки не послушал
   Когда щелкнул затвор и девять граммов свинца
   Отпустили на суд его грешную душу
   
   А затон все хранит в глубине ордена
   И вросли в берега золотые погоны
   На года, на века, на все времена
   Непорушенной памятью Тихого Дона
   
   Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить
   С нашим атаманом не приходится тужить